В общем-то, ничего удивительного здесь нет, многие первобытные народы мира употребляют галлюциногены в своих шаманских практиках и по сию пору. На эту тему написано множество научных и не очень научных работ, наверное каждому известна обширная серия книг выпущенных под авторством Карлоса Кастанеды. Более того, многие не самые разумные горожане, начитавшись этой литературы, стали ставить эксперименты, что называется «на себе», не понимая того, что между обрядовой практикой и примитивным «торчанием» нет ровным счётом ничего общего.

( Read more...Collapse )

С чего начинается магия? Думаю, с того же, с чего и Родина - с роддома.
Черная магия появляется только спустя 2-3 года. И многие маги обречены бороться с чувством собственной важности до конца жизни - так, будто они вычерпывают воду из дырявой лодки и называют это Очищением.
Некоторым везет встретить чувака, который может прямо увидеть дыру и даже ее залатать. Но как правило, после этого не остается ни магии, ни не-магии, ни чувства собственной важности. И даже тот, кто сидит в лодке, куда-то девается.
Секрет прост. Тот, кто сидит в лодке - и есть дырка. А чувак исцеляет лодку, естественное состояние которой - быть пустой.

Насколько я помню эту сказку, Золушка никогда не называла свою мачеху и сестер злыми, алчными или несправедливыми.
Выносить оценку так, чтобы она не влияла на сюжет, может только авторский голос. Для любого персонажа это будет дополнительным отягчающим фактором, кардинально меняющим все.
Но наша Золушка почему-то упорно этого не понимает. И не может поехать на бал только потому, что поглощена попытками раз и навсегда отделить себя от злой мачехи, а алчный мир потребителей от волшебного мира созидания.

Однажды мне пришлось поработать атлантом. С моей комплекцией это очень тяжелая работа, на износ, на смерть. Но почти никто этого не заметил, и до сих пор не знает, каково это - кроме еще одного человека. Он тоже работал атлантом вместе со мной.
Я тогда очень обиделась, что он не помог мне держать целое небо. Я просто не заметила, что у него руки заняты.
А он не обиделся, что я не заметила. Ему не привыкать, ведь у него совсем другая комплекция.

Первый раз встретив бога в человеческом теле, я отнеслась к нему недоверчиво. И бог расстроился. Это показалось мне странным, но я все равно очень старалась избавиться от этого недоверия.
Однако, мое недоверие не ошиблось. Это я ошиблась: подумала, что Бог уместился в тело целиком, забрав себя отовсюду.
Но человеческое тело - лишь волосок на теле Бога. Может ли волосок это осознать?

У ада будет столько кругов, сколько ты сможешь себе вообразить, но лишь до тех пор, пока ты будешь желать, чтобы ад исчез, а тот, кто по нему путешествует - остался.
Реальность наблюдателя делает этот эксперимент.

Спасаясь от безысходности, мы прячемся в доме, который чуть не погубил нас обоих. Это была твоя идея, у меня идей вообще не было.
С точки зрения извне - это взаимное предательство. Но предать можно, только имея свободу и выбор.
Вы любите спорить со мной о наличии свободы воли... И даже если она есть, скажите мне вот что: не иметь выбора выбрать себе ассортимент для выбора - это все еще выбор?

Находясь на пике влюбленности, я заглядываю через плечо в окошко чужой, незнакомой жизни, распахнувшейся не для меня. И мне кажется, что та жизнь - моя воплотившаяся сказка-мечта.
Так и есть - пока я на нее смотрю.

Между нами всегда трещина. Бесконечно глубокая и шириной с человеческое тело. Узкая как раз настолько, чтобы можно было взяться за руки, когда стоишь на противоположных сторонах.
Эта трещина - одно из стойких начальных условий.
Без нее наше рукопожатие не имеет никакого смысла.